Биомаменька волнуется о своём бамбино. Очень. Возможно я уже лицо нарицательное в их дружной семье, и все теперь как что плохое, так: Вот тебе бабушка и поспелов день! Твою поспелову! Да какого поспелова!

Грудью бьются, хочет общаться с дочерью. "Лучше бы она в приюте, в детдоме жила, чем у П..!" сказала в кулуарах своему назначенному адвокату. Как раз тогда, когда он пытался донести до биомамы на каком она суде. И просил её же не давать суду бумаги, которые её плохо характеризуют. Она же ему говорила, что тех где её хорошо характеризуют как бы нет.
То есть например, он читает типа "спальное место для ребёнка отсутствует", а она ему,  – Вот смотрите дальше "в комоде.."

То что у неё был и может есть комод, это одно из ключевых доводов невиновности. Она уже раннее пыталась добиться признания комода.

Заседания прошло кратко и по делу. Опросили одного свидетеля обвинения, психолога из Цимаблина. Тихим, усталым, незаинтересованным голосом психолог поведала: про вши, недостаток веса, железа, синяк на лбу, укус взрослого человека на попе, на который Люся ответила что это мама. Про то что кусала, эмоциональное состояние перескакивало одно в другое мгновенно, агрессию, не способность сосредоточиться, задержку развития, речи.

На задержку развития, забыла как называется не рахит, а когда веса нет, 1 и 2 степени, недостаток белка и железа, биомама победоносно поворачивалась ко мне. И мне уже честно хотелось дать ей в пятак. И сцепиться с этой жалкой, тощей, маленькой, ограниченной женщиной прямо в зале суда.

Или когда ей опека попиняла, что она не знает дату рождения своей дочери, и пишет в заявлениях (уже не первый раз) другую, Вздыбилась, и:
– Да, если бы вы дали мне больше деней рождений с ней провести!

Не пришло два свидетеля, жена брата нашей крали, и главный человек из Цимабалина (который как мы уже поняли, никуда и не ходит). Судья предложила огласить письменные показания сведите, все были не против, кроме нашей биомамы. Она пожелала, чтоб жена брата, которая не явилась ни на одно заседания, всё же пришла.
В этот раз жену брата должны были привести приставы, но придя на квартиру получили ответ, что она здесь не проживает, дескать на даче. Как мы знаем от опеки, и от биомамы, жена брата дома.

Поэтому ля-ля! Следующее заседание! А это значит, что судебное заседание по ЛРП тоже будет не последним, так как судья та сказала, что только когда этот суд уйдёт на приговор.

Ещё маленькое отступление про  биобабку. Биобабка на чистом глазу, видимо уже без этого им не как, наврала опеке, что уже у суда, потом, что она не в том суде (несколько кварталов от нас), потом, что застряла в пробке. Когда уже выведенная из себя опека (она приехала в суд, спецом чтоб подписать с нами опекунами бумаги), сказала, что она подойдёт к этой пробке, где стоит биобабка, – Вы скажите где вы?

Закончился разговор так:
– Что же вы всё врёте! Вы же взрослый человек! Как с вами общаться? (слова примерные)
Вообщем опека уехала, и не знаю догнала ли их биобабка. В суде она не появилась.


Бывший отчим же Люси, мирно провёл заседание на поребрике у здания суда. На нём был кепи и фингал. Как люди тактичные, ни я ни опека его не щёлкнули. Биомама по словам опеки, стояла у здания суда, когда она (а потом я) пронеслась в суд, и после опека даже вернулась, потому что поняла не только, что это наша парочка, но и то что наша краса на шпильках. Я же шпильки не увидела, во дворе их не узнала, а к заседанию детка была уже в кедиках.

– Могу я хоть подарочек передать?
– Через опеку, пожалуйста.

Сбилась со счёту, но может четвёртое заседание по уголовному (если считать то на которое крошка не явилась, а мы то все со свидетелями проторчали).  После сидели с Наташей журналистом в кафе и обсуждали наших кроликов. На моё восхищение ровностью биомамы, Наташа сказала, А что вы хотите? Она же простейшее!

А я как сложнейшее, в машине ещё была ок, а прибежала в кулуары у меня уже руки дрожат.
"Делай, что должно, будь,что будет!" успокоила меня Наташа.
Опека сказала: Всё будет хорошо!